Честно говоря, писать про свою семью оказалось делом нелегким. Зная, что пережили твои родные, трудно сдержать эмоции и боль, осознавая, сколько они вынесли, как сложилась их жизнь. Но могу сказать одно, когда понимаешь, что ни беды, ни лишения не смогли их сломить, ощущаешь не только горечь, но и гордость. За их веру, за их силу духа, несгибаемость. Спасибо вам, мои бабушка и дедушка.

Мои бабушка Ульяна Васильевна Савина и дедушка Александр Павлович Гаркавенко со стороны мамы родились и выросли в селе Мужичье Воронежской области. Бабушка в три года осталась без мамы, отец пропал без вести в Первую мировую. Воспитывал ее дед Виктор. После того, как не стало и его, она оказалась круглой сиротой. Выживали вместе со старшей сестрой Татьяной.

Так получилось,что во время войны бабушка оказалась в Ленинграде – сама завербовалась туда на работу. В нынешний Питер она приехала вместе с маленьким сыном. Муж ушел на войну, а она не прижилась в его семье. И решила, что лучший выход – уехать.

Ульянажила не в самой северной столице, а в пригороде, в Кошелевке. Работать ездила в город, на железную дорогу. Она, вместе с остальными тружениками тыла, разгружала вагоны с торфом. Другой работы для нее, великолепной швеи, там не оказалось.

На день давали пайку – 50 граммов хлеба ей и половину – малышу.

- Мама рассказывала, что в магазин придет, - говорит моя мама Зоя Кухтина, - там продавщица нарезает. Кусок кинет на весы. Бабушка твоя стоит, ждет, пока стрелка успокоится, чтобы посмотреть, все ли верно. А та рычит –бери и иди. А то сейчас еще и этого не получишь.

Разгрузка вагонов давала ей право получать дополнительную порцию. Чтобы выжить, собирали мороженную картошку, перемалывали, пекли лепешки. Однажды бабушка, оставив сына с хозяйкой, поехала на такие вот «сборы». Та по доброте душевной «от пуза» накормила голодавшего ребенка оладьями… Малыш умер от заворота кишечника. Бабушка потом никогда не ездила к нему на могилу. Говорила, что не выдержит. Что если поедет, там и останется…

Сколько помню, бабушка никогда в жизни не выбрасывала хлеб и картошку. Даже крошки со стола сметала и сушила. И картошка, пусть имороженную, обрезала и отваривала. Уважение к хлебу она воспитала и у меня. Ни я, ни мои дети никогда не отправляем в мусорку даже засохшие куски. Лучше мы скормим их птичкам на улице. Но чтобы выбрасывать… такого я себе позволить не могу.

Мой дед Александр Павлович попал на войну прямо из армии. Ушел служить срочную, должен был демобилизоваться, а тут финская война, затем Великая Отечественная. Дед служил связистом при  штабе. Куда его только не заносило, под какими только обстрелами не бежал онсо своей катушкой, чтобы устранить случившийся порыв на линии. День Победы встретил в Праге.

Маме про войну рассказывал много, но вот в памяти осталось лишь несколько эпизодов. Давно это уже было. Однажды дед с однополчанином ехал с катушками в грузовике. И тут рядом рвануло. Впереди шла машина командира. Авто пошло под откос. Водителя машины, на которой ехал дед, убило. А тот связист, который был с дедушкой, в свое время работал на тракторе в совхозе.

Что делать, затащили они командира в машину. И тот, который был трактористом, повел авто. Дед в это время держал командира, пытался остановить кровь. И ведь дотащили же его до штаба. Про этот случай, как говорит мама, тогда даже в газетах писали.

Довелось ему и в горах служить. Он рассказывал, что людей там гибло очень много. Сейчас в горы новички одни не суются. А здесь солдаты.Уставшие,  измотанные боями. Дед говорил, многие падали в пропасти, калечились.

- Он очень здорово рассказывал. Всегда в красках, эмоционально, - продолжает мама. -

У него под Симферополем был однополчанин Василий Шиндлер. Он к нам приезжал несколько раз. Они служили вместе и командира они как раз с ним, кажется, вытаскивали. Так как встретятся, полчаса не могли оторваться друг от друга.

Был он Венгрии, в Болгарии. Закончил войну в Праге. До Берлина не дошел.

Победу встретили с огромной радостью. Дедушка говорил, что поначалу даже не верилось, что все закончилось. После войны он еще лет десять просыпался по ночам от кошмаров. Ему снова и снова снились бои, погибшие товарищи. Только было собрался домой, а тут началась война с Японией. Дедушку, как ценного специалиста перебросили туда.

После того, как Япония была повержена, командир предложил ему остаться. Получить образование и продолжить дальше военную карьеру.

- Я не могу, - ответил ему дед. – Просто не могу и все. Я очень устал.

Вскоре дед вернулся обратно в Мужичье.Начал разыскивать бабушку. История их отношений оказалась весьма непростой.

В свое время он за ней ухаживал. Потом они разругались, дед ушел в армию, а бабушка сошлась сдругим, от которого и родила старшего своего сына. И от чьей родни, в конце концов, уехала в Ленинград. Война не пощадила отца ее первого ребенка. Он ушел на фронт и пропал без вести.

Бабушка же после войны в родном селе надолго не задержалась. После смерти сестры и ее мужа у нее на руках остались четверо детей. И бабуля завербовалась на работу в Ташкент. Правда, она все время говорила, что работала в Туркмении.Ну здесь, видимо, произошла какая-то путаница, которую я теперь вряд ли распутаю.

Итак, она забрала малышню и променяла место швеи-мотористки на работницу детского садика, чтобы быть ближе к деткам.

Дедушка же, вернувшись на родину, начал свои поиски. Он расспрашивал всех соседей – не в курсе ли они, где та сейчас находится. И вот однажды кто-то ему сказал, что вроде бы как бы направилась она в Ташкент.

Он нашел ее спустя восемь лет после войны. Уговорил. Она переехала к нему на Урал. Детишки к тому времени уже подросли, и бабушка оставила их под опекой старшей сестры. Но оказалось, что Ульяне на Урале не климат. Она его просто не могла переносить, стала сильно болеть. И тут дед предложил следующее.

Ему как раз довелось оказаться в войну на Кубани. Места те ему очень понравились. И вместе с трехмесячной мамой они отправились туда. Остановились в Кропоткине. Купили небольшую завалюшку. Дед пошел работать на железную дорогу начальником смены.

Строиться начали в середине 60-х. Все делали своими руками – заливали фундамент, клали кирпичи. Бабушка штукатурила потолки, мама помогала со стенами.

День Победы для дедушки был действительно праздником со слезами на глазах.

- Он действительно плакал в этот день, - вспоминает мама. – Встанет утром, сядет отрешенный. И все, к нему не подходи. Сидит окаменевший. Не было у него какой-то радости. Но на парады, конечно, ходил. Бабушка была более сдержанной на эмоции. Они никогда не ругались. Он был очень правильный - не пил, не курил. На всех профсоюзных и прочих собраниях всегда в президиуме сидел.

Солдатскую форму дед ни разу больше и не надевал. Так она и провисела в шкафу. Мама выросла, приехала учиться в Саратов. Здесь вышла замуж, родила меня. Дедушка не дожил до моего рождения несколько недель. Бабушка после его смерти переехала к нам.

У деда было много наград. Незадолго до отъезда в местной школе открывался, и сотрудники пришли попросить туда экспонаты. Бабушка отдала целую коробку с орденом, медалями, значками.

- Бабушка у тебя была очень деловая, - рассказывает мама. - Жизнь, конечно, ее побила. Но она не согнулась. Всегда хваткая, работящая. И ее трепетное отношение к хлебу… Даже блин останется – никогда не выбросит. Отец уже говорит – брось курам. Она – я им пшена насыплю… Боже упаси хлеб выбросить.

 Летувет Ольга Александровна,

Начальник отдела общественных связей